Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой] - Артур Кларк

— Вы знали, что я к вам иду? — спросил он после молчания.

— Конечно, — последовал ответ. — Нам всегда становится известно, что вагон начал двигаться. Скажите — как вы нашли путь? С момента последнего посещения минуло так много времени, что мы уже стали опасаться безвозвратной утраты секрета…

Говорящего прервал один из его спутников:

— Мне думается, что нам пока следует сдержать любопытство, Джирейн. Сирэйнис ждет.

Джирейн пожал плечами с видом насмешливой покорности судьбе.

— Хорошо, — улыбнулся он, — У Сирэйнис не так уж много привилегий — не буду лишать ее хотя бы этой.

Они двигались тесной группой, все дальше углубляясь в селение, и Олвин разглядывал окружающих его людей. Они казались добрыми и интеллигентными, но это были добродетели, которые он на протяжении всей своей жизни принимал как нечто само собой разумеющееся, и теперь он искал черты, которые отличали бы их от диаспаровцев. Отличия существовали, но описать их было бы довольно затруднительно. Все местные были несколько более высокого роста, чем Олвин. Кожа у всех была коричневого цвета, а движения, казалось, прямо-таки излучали здоровье и энергию.

Теперь жители селения с открытым любопытством наблюдали, как Олвин шагает среди своих сопровождающих. Внезапно из-под крон деревьев справа раздались пронзительные крики, и стайка крохотных, оживленно галдящих созданий, вырвавшись из леса, быстро побежала и сгрудилась вокруг Олвина. Он остановился, пораженный, не веря своим глазам. Перед ним было нечто, утраченное его миром столь давно, что уже относилось к области мифологии. Вот так когда-то начиналась жизнь… Эти ни на что не похожие шумные создания были человеческими детьми!

Олвин разглядывал их удивленно и с недоверием. И еще с каким-то чувством, которое щемило ему сердце, но подобрать название которому он не мог. Диаспар заплатил втридорога за свое бессмертие…

Вся группа остановилась перед самым большим зданием. Оно стояло в центре поселка, и на флагштоке над его куполом легкий ветерок полоскал зеленое полотнище.

Когда он ступил внутрь, все, кроме Джирейна, остались снаружи. Внутри было тихо и прохладно. Солнце, проникая через полупрозрачные стены, озаряло интерьер мягким сиянием. Пол, украшенный мозаикой тонкой работы, оказался гладким и немного упругим. На стенах какой-то изумительно талантливый художник изобразил ряд сцен, происходящих в лесу. В одной из стен был виден притопленный экран — вероятно, это был приемник видеофона.

Вместе с Джирейном они поднялись по недлинной винтовой лестнице, которая вывела их на плоскую крышу здания. Отсюда было видно почти все селение. Лес вдалеке расступался, кольцом охватывая широкие луга, где паслись незнакомые Олвину животные. Олвин и вообразить себе не мог, чем бы они могли быть. Большинство из животных принадлежали к четвероногим, но некоторые, похоже, передвигались на шести и даже на восьми конечностях.

Сирэйнис ожидала его в тени башни. Олвин спросил себя — сколько же лет этой женщине? Ее длинные солнечного цвета волосы были тронуты серебром, что, как он догадался, должно было каким-то образом указывать на возраст. Присутствие детей — со всеми вытекающими отсюда последствиями — совсем его запутало. Там, где существовало рождение, несомненно, должна была существовать и неотвратимая смерть, и весь период жизни здесь, в Лизе, видимо, сильно отличалась от того, что наблюдалось в Диаспаре. Он не мог решить, было ли Сирэйнис пятьдесят лет, пятьсот или пять тысяч, но, встретив ее взгляд, он почувствовал ту же мудрость и глубину опыта, которые он порой ощущал в присутствии Джизирака. Она указала ему на низкое сиденье. Хотя глаза ее и улыбались приветливо, она не произнесла ни слова, пока Олвин не устроился поудобнее — или, по крайней мере, так удобно, как только мог под этим дружелюбным, но пристальным взором. Затем она вздохнула и низким, нежным голосом обратилась к гостю:

— Это случай, который представляется не часто, поэтому извините меня, если я, возможно, не все делаю по правилам. Но у гостя — даже гостя неожиданного — существуют определенные права. Поэтому, прежде чем мы здесь начнем разговаривать, я хочу вас предупредить кое о чем… Я, видите ли, в состоянии читать ваши мысли. Вас это совсем не должно тревожить. Ни одно из прав не соблюдается у нас так свято, как право на уединение сознания. Я могу войти в ваше мышление только в том случае, если вы мне позволите. Однако скрывать от вас сам факт было бы нечестно, и заодно это объяснит вам, почему мы находим устную речь до некоторой степени утомительной и медленной. Ею здесь пользуются нечасто.

— Не знаю, что привело вас из вашего мира в наш, — продолжала Сирэйнис, — но коль вы искали живых существ, ваш поиск завершен. Если не считать Диаспара, то за кольцом наших гор, кроме пустыни, ничего нет.

— Расскажите мне о Лизе, — попросил Олвин. — Почему вы так долго были отъединены от Диаспара? Хотя, похоже, вы знаете о нас так много…

Сирэйнис улыбнулась его нетерпению.

— Да, расскажу я, все расскажу, — почти пропела она, — но сначала я хотела бы узнать кое-что о вас лично. Прошу вас… как вы нашли дорогу к нам?.. И — почему вы пришли?

Несколько запинаясь поначалу, но потом все более и более уверенно Олвин поведал свою историю. Только много позже он осознал, что, кроме Сирэйнис, его рассказ слушало еще огромное число людей.

Когда Олвин закончил, на некоторое время воцарилось молчание. Теперь, когда он рассказал свою историю, он ждал, чтобы и эта женщина выполнила уговор. Сирэйнис поднялась и стала прохаживаться по крыше.

— Я знаю, о чем вы собираетесь спрашивать, — начала она. — На некоторые из этих вопросов я могу дать ответ, но делать это с помощью слов было бы слишком утомительно. Если вы откроете мне свое сознание, я сообщу вам все, что вам хочется узнать. Можете мне довериться: без вашего разрешения я не прочту ни мысли.

— Что я должен сделать? — осторожно спросил Олвин.

— Настройтесь на то, чтобы получить мою помощь, — смотрите мне в глаза и забудьте обо всем, — скомандовала Сирэйнис.

Что затем произошло, Олвин так и не понял. Все его чувства, казалось, полностью выключились, и, хотя он так никогда потом и не смог припомнить, как же это случилось, но, вслушавшись в себя, он вдруг с изумлением обнаружил, что ему известно все.

Он видел прошлое — правда, не совсем отчетливо, — как человек, стоящий на вершине горы, мог бы видеть скрытую дымкой равнину. Он понял, что люди не всегда жили в городах и что с тех пор, как машины освободили их от тяжкого труда, начался спор между двумя различными типами цивилизаций. В течение столетий и столетий периода Начала существовали тысячи городов, но большая часть человечества предпочитала жить сравнительно небольшими поселениями. Внеземный транспорт и мгновенные средства связи давали людям возможность устанавливать контакты с остальным миром, и они не испытывали ни малейшей необходимости ютиться в тесноте городов.